Всемирный следопыт, 1928 № 03 - Страница 7

Глаза Мосул-бея сверкнули. Он понизил голос, и разговор в течение некоторого времени велся вполголоса. Ко мне донеслись лишь последние слова капитана:

— Может быть, ты торгуешь и рабами? — капитан пристально посмотрел на собеседника. — Берегись, я давно слежу за тобой и убежден, что тебе не миновать виселицы.

С этими словами он круто повернулся спиной к смущенному командиру и пошел ко мне.

— Я слышал много о вас. Я знаю про вашу схватку с кадиром и историю спасения детей. Абд-эль-Барак — величайший негодяй, и у меня есть основания полагать, что он имеет связь с командиром этого судна…

Он увел меня в каюту и запер дверь.

— Я должен вам сказать, кто я. Я имею большие полномочия от правительства и целую флотилию на Ниле. Несмотря на давнишнее уничтожение рабства, тайная торговля рабами все еще имеет место в Египте, Турции и в некоторых других странах. Я задался целью уничтожить это зло и во что бы то ни стало вывести на чистую воду работорговцев. Я слышал про вас и давно хотел предложить вам помочь мне. В средствах не стесняйтесь. Если понадобятся верблюды, лошади и солдаты — все это будет в вашем распоряжении. А детей вы передадите мне. Оставаться здесь им опасно. Я на днях же переправлю их на родину.

Мне не оставалось ничего иного, как согласиться и поблагодарить Мосул-бея.

Вместе со своим отрядом, он удалился, оставив мне письмо на имя паши в Сиут и забрав с собой моих юных черных спутников.

II. Селим в роли телохранителя.

Пашу в Сиуте я не застал, но его домоуправитель, прочитав письмо, тотчас же отвел мне три прекрасных комнаты. На следующий же день двое аскеров привели чудесного арабского жеребца и верхового верблюда, которых посылал мне в подарок капитан Мосул-бей.

Тут, в Сиуте, я должен был, согласно уговора, дожидаться Мурад-Назира, чтобы вместе с ним ехать дальше, в Хартум.

Было утро. Я вышел прогуляться по городу. Миновав пристань, я дошел до моста через канал, как вдруг мое внимание было привлечено длинной, худой и невероятно плоской человеческой фигурой в белом одеянии, с исполинским тюрбаном на голове, шедшей мне навстречу знакомой раскачивающейся походкой. Фигура была изумительно похожа на веретенообразного Селима, домоправителя Мурад-Назира.

— Селим, ты ли это? — окликнул я фигуру.

— Правильно, очень правильно! — послышался картавый голос, и Селим приветствовал меня одним из свойственных ему головоломных поклонов. — Но скажи, эффенди, не ошибаюсь ли я, видя тебя? Если это так, то — слава аллаху, потому что я ищу тебя!

— Ты ищешь меня? Значит, какие-нибудь важные обстоятельства заставили Мурад-Назира покинуть Каир раньше обусловленного срока?

— Ты ошибаешься, эффенди. Я приехал один.

Я пригласил его в кофейню, и Селим отблагодарил меня самым сногсшибательным поклоном, переломив тело под острым углом. Мы заняли столик в укромном уголке.

— Итак, ты прибыл сюда…

— По приказанию хозяина, — перебил меня Селим. — Ты не должен оставаться здесь один.

— Не думает ли Мурад-Назир, что я боюсь?

— Нет, но на всякий случай будет лучше, если я останусь при тебе.

— Но… мне думается, у Мурад-Назира должны быть более веские причины!

— Я знаю лишь то, — упрямо повторил Селим, — что должен защищать тебя…

Я притворился, что верю этому трусливому пустомеле. У Мурада, несомненно, была какая-то другая причина, побудившая его приставить ко мне этого «героя всех героев». Не думал ли он, заплатив за мой переезд, что я сбегу? Действия Мурада показались мне подозрительными, и я решил вести себя осторожнее. Кроме того, мне вспомнилось, как после упоминания имен Мурад-Назира и Абд-эль-Барака, капитан Мосул-бей сразу стал молчаливым. Повидимому, ему были хорошо известны эти имена. Мосул-бей со дня на день должен был приехать, и я решил расспросить его подробнее обо всем.

— Не собираешься ли ты жить вместе со мною? — спросил я Селима.

— Конечно. Где помещаешься ты?

— Во дворце паши. Но я не знаю, будут ли там рады тебе?

— Ты сомневаешься? Ты — неверный и не знаешь, что коран повелевает быть гостеприимным к единоверцу. Кроме того, я — величайший и славнейший герой моего племени. Погоди, я сбегаю к хозяину, у которого остановился, и скажу ему, что покидаю его и моего друга.

— А у тебя здесь есть друг? Кто он?

— Я познакомился с ним на судне. Он — купец. Но посиди, пока я сбегаю…

— Подожди, по крайней мере, пока я узнаю, примут ли тебя во дворец.

— Это совершенно лишнее.

— И все же я должен сначала справиться.

— Правильно. Очень правильно! В таком случае, я следую за тобой.

Делать было нечего. Я понял, что Селим не отступит от меня ни на шаг. Впрочем, толстый домоуправитель паши не выразил неудовольствия, и Селим получил приглашение поселиться по соседству со мною, в квартире заведующего конюшнями.

— Видишь, эффенди! — воскликнул мой долговязый «защитник». — Я говорил тебе, что все удивляются моим качествам! Для меня открыты двери всех домов и полы всех палаток! — с этими словами он исчез, оставив меня совершенно озадаченным…

III. В поисках мумий.

Бальзамированные крокодилы?!. Ну, да. Древние египтяне верили в загробную жизнь и старались сохранить не только человеческие трупы, но и тела «священных» крокодилов, быков, кошек, волков, летучих мышей и всевозможных рыб. Они заботились о том, чтобы души, нагулявшись вдоволь по «потусторонним мирам», могли снова найти свою оболочку в целом виде.