Всемирный следопыт, 1928 № 03 - Страница 17

* * *

Со вздохом покинув стальную кабинку — последнее звено, связывавшее нас с землей — мы вышли в сумрак подводного мира и вскоре наткнулись на новое зрелище.

Впереди замаячила смутная движущаяся масса, оказавшаяся группой людей в прозрачных колпаках. Люди эти неутомимо раскапывали толстые пласты каменного угля на дне океана. Это была тяжелая работа, и бедняги напрягали все мускулы, врубаясь в пласты и вытаскивая отбитые куски при помощи веревок из рыбьей кожи. При каждой группе рабочих находился один — повидимому, надзиратель — и мы с удивлением заметили, что и рабочие и надзиратели принадлежали к совершенно разным расам. Рабочие были высокие люди, красавцы с голубыми глазами и могучим телом. Надзиратели, как я уже описывал, были брюнеты с примесью негритянской крови, коренастые, бородатые. В ту минуту мы не могли выяснить интересующий нас вопрос, но Маракот позднее подтвердил, что голубоглазые, по всей вероятности, являются потомками греческих пленников, чью богиню мы видели в храме.

Манд вел нас все дальше и дальше. Мы попали, очевидно, в центр каменноугольной промышленности атлантов. Здесь органический слой и песчаные напластования дна были сняты целиком, и обнажилось широкое пространство, откуда начиналась шахта, где чередовались слои угля и глины, веками наращивавшиеся на дне Атлантического океана. Во всех концах грандиозных раскопок мы видели группы людей за работой. Они отбивали пласты, грузили куски в корзины, поднимали их наверх. Площадь раскопок была настолько обширна, что мы не могли видеть другого края огромного колодца, который пробивали в дне океана многочисленные поколения рабочих. Уголь, превращаемый в электрическую энергию, являлся основной движущей силой, приводившей в движение все машины Атлантиды.

Кстати, любопытно отметить, что самое имя древнего города совершенно точно сохранилось легендами. Когда мы упомянули слово «Атлантида», Манд и другие наши спутники чрезвычайно удивились, что мы его знаем, а потом одобрительно закивали, показывая, что они нас поняли.

Миновав огромный колодец-шахту, мы подошли к цепи базальтовых скал с поверхностью, столь же ясной и блестящей, как в тот день, когда недра земли извергли их впервые. Вершины скал уходили в темноту непроглядной ночи, а подошвы терялись в густой чаще водорослей, поднимавшихся на бугристых наслоениях окаменевших кораллов криноидов, строивших здесь свои колонии в отдаленнейшие доисторические времена. Некоторое время мы шли вдоль опушки этих густых подводных зарослей, при чем наши провожатые изредка ударяли по ним палками, извлекая оттуда удивительнейший ассортимент рыб и ракообразных; часть бросали, часть отбирали для своего стола. Таким образом мы прошли около двух километров, как вдруг я увидел, что Манд внезапно остановился и стал озираться, жестами выражая удивление и тревогу. Его выразительные движения и мимика подвижного лица вполне заменяли язык, потому что атланты мгновенно уяснили себе причину его беспокойства, и лишь тогда мы с испугом тоже поняли в чем дело. Доктор Маракот исчез!

Маракот бежал со скоростью, которой нельзя было ожидать от человека его возраста. Он бежал, широко раскинув руки, точно взывая о помощи…

Я отчетливо помню, что доктор был с нами, когда мы шли мимо угольной шахты. Он дошел с нами до базальтовых утесов. Было бы совершенно невероятным предположить, что он ушел вперед, так что оставалось искать его лишь позади, вдоль линии подводных зарослей. Наши друзья были чрезвычайно встревожены исчезновением Маракота, а мы со Сканлэном, хорошо знакомые с эксцентричностью рассеянного ученого, были убеждены, что тревожиться тут совсем не из-за чего, и мы скоро найдем его, забывшего все на свете и с головой ушедшего в изучение какой-нибудь диковинной морской зверюги, случайно встретившейся на его пути. Мы повернулись и пошли обратно. Действительно, не сделали мы и сотни шагов, как увидели Маракота.

Он бежал, бежал со скоростью, которой я никак не ожидал от человека его возраста и привычек. Самый плохой спортсмен может показать недурной рекорд, если его подгоняет безудержный страх. Маракот бежал, спотыкаясь и увязая, широко раскинув руки, точно взывая о помощи. Причина столь странного поведения почтенного ученого была уважительная: три ужасных существа преследовали его по пятам. Это были тигровые крабы с чередующимися черными и желтыми полосами, каждый размером с пса-ньюфаундленда. К счастью, они не могли быстро передвигаться по илу, и как-то странно, боком, прыгали по мягкому дну океана со скоростью немного большей, чем развил испуганный Маракот.

Таким образом, они постепенно догоняли терроризованного беглеца, и через несколько минут, схватили бы его страшными клешнями, не вмешайся наши друзья. Они бросились навстречу крабам с острыми баграми наперевес, а Манд зажег мощный электрический фонарь, висевший у него на поясе, и пустил сноп света в глаза чудовищ, которые поспешно свернули в заросли и пропали из виду. А доктор бессильно опустился на обломок кораллового рифа, и по его лицу было видно, что он совершенно измучен этим приключением. Позже он рассказывал нам, что проник в подводные джунгли, желая достать то, что показалось ему редким экземпляром глубоководной химеры, и тут-то попал в гнездо свирепых тигровых крабов, мгновенно бросившихся за ним в погоню. Только после продолжительного отдыха он набрался сил и смог продолжать путешествие…